Посмотрим, все ли мы с тобою в дружбе, Виолончель, душа моей души?
…из могилы Ты снова должен выйти в мир И, как чудовищный вампир, Под кровлю приходить родную — И будешь пить ты кровь живую Своих же собственных детей.
На другой день входа неприятеля в город четыре солдата пришли к нему, осмотря дом, и не нашедши ничего с собой унести, сошли в погреб, находящийся под оным, нашли там сотню бутылок вина, и давши разуметь знаками племяннику купца, чтоб он поберёг оные, возвратились опять ввечеру, в сопровождении тринадцати других солдат, зажгли свечи, принялись пить, петь и потом спать. Молодой русской купец, видя их погружённых в пьяный сон, вздумал их умертвить. Он запер погреб, завалил его каменьями и убежал на улицу. По прошествии нескольких часов, размысливши хорошенько, что эти семнадцать человек могли бы каким-нибудь образом освободиться из своего заточения, встретиться с ним и его умертвить, он решился зажечь дом, что и исполнил посредством соломы.
Каждая вера приправляет свою манну по-разному.
Вместе с барышней разным наукам, Понимаешь-ста, шить и вязать, На варгане играть и читать — Всем дворянским манерам и штукам.
Мы легко забываем свою вину, если она только нам одним известна.
Зазывая взглядом гнойным Пеной жёлтых сиплых губ Станом гнутым и нестройным Сжав в руках дырявый куб...
Известен взгляд, по которому вся наша новейшая литература исходит из Гоголя, было бы правильнее сказать, что она вся в своём целом явилась отрицанием Гоголя, борьбою против него.
Начало было, — говоришь. — Ну что ж, отлично! Скажи, сознанье или материя первична? Как нашим ограниченным умом Постичь, что вечность — безначальна, безгранична?
Вечность пахнет нефтью.