Как теперь считается гнусным и позорным подкидывать детей, устраивать бой гладиаторов, мучить пленников и совершать другие зверства, никому не казавшиеся прежде ни предосудительными, ни противными чувству справедливости, так подходит время, когда будет считаться безнравственным и непозволительным убивать животных и употреблять в пищу их трупы.
Вошедши в комнату свою, зажег я свечу, походил, в голове у меня бродила нескладица и всякий вздор, я досадовал, сам не зная на что и на кого, и взялся от скуки за валявшиеся на окне варганы, на которых не играл уже давно. Не знаю, слышал ли кто из читателей моих игру на двух, квартою или квинтою, взаимно настроенных варганах — звуки тихие однообразные, но согласные и довольно приятные.
Есть глубоко верующие — они дожидаются только религии.
Идеалист — человек, верующий не только в идеалы, но и в то, что другие тоже в них верят.
Учёный, верующий в бога, — это нонсенс.
Свернувшись под своим плащом, Шон взвесила, не разжечь ли костёр. Огонь привлечёт вампиров — они улавливают тепло на расстоянии в три километра. И сбегутся, шумно скользя между деревьями — тощие чёрные тени, выше, чем был Лейн. Не скреплённая с плотью кожа колышется широкими складками, маскируя когти.
— А больше я ничего не требую. Я со всяким человеком готов за стол сесть. Василий Иванович поправил свою шляпу. — Я был наперёд уверен, — промолвил он, — что ты выше всяких предрассудков.
Время— это самый большой убийца людей.
Словом: срать всякий рад, Но сраньё, будто клад, Подаётся не всем,
Я живу, как кукушка в часах, Не завидую птицам в лесах. Заведут — и кукую. Знаешь, долю такую Лишь врагу Пожелать я могу.