Единого зелёного цвета и в помине нет. Чуть ли не каждое дерево зелено по-своему.
Интересно наблюдать, как возникает и растёт от репетиции к репетиции нечто живое. Похоже на то, как в начале мая внезапно появляются на ветках зелёные листочки. Кажется невероятным, что дерево за два-три дня преобразуется до неузнаваемости. Вдруг что-то запестрело, удесятерилось, ещё размножилось, и дом напротив уже не виден.
От родного дерева Ветер оторвал, Пусть теперь несёт меня, Куда хочет, вал. Я и не противлюся: Мне чего искать? Уж с родимым деревом Не срастись опять!
Если дьявол заговорил ангельским голосом, это не значит, что он проходит мутацию.
Человек чувствует свой долг лишь в том случае, если он свободен, а всякий долг, добровольно возложенный на себя, подразумевает свободу.
Душа, как и глаз, не видя себя, видит все остальное.
Как странно звук взведенного курка Внимательное ухо поражает, Когда, прищурясь, нас издалека Приятель у барьера поджидает, Где нас от рокового тупика Едва двенадцать ярдов отделяют! Но кто имел дуэлей больше двух, Тот потеряет утонченный слух.
Кто знает, может быть, дьявол упорхнул бы от нас, если бы его окрылили?
Только после того, как последнее дерево будет срублено, только после того, как последняя река будет отравлена, только после того, как последняя рыба будет поймана, только тогда вы поймете, что деньги нельзя есть?
Деньги — это кровная язва крестьянского быта. Дома крестьянин очень мало в них нуждается — только на соль, да вино, да на праздничную убоину. От времени до времени требуется сшить девушке-невесте ситцевый сарафан, купить платок, готовый шугайчик, по возвращении из поездки в город хочется побаловать ребят калачом или баранками. В кои-то веки он купит праздничный армяк синего сукна для себя и недорогой материи на сарафан для жены. Вот и вся его домашняя денежная трата. Остальное он должен добыть на уплату всевозможных сборов.