Я думаю, что все частные, так сказать, все вышеперечисленные идеалы, сохранение святыни Православия и даже дальнейшее правильное развитие его, богатство, слава, всемогущество в делах международных, новые пути в науке и философии, новые формы и искусства— все это (за исключением ненужных равенства и свободы) в совокупности заключено в одном этом общем и всеобъемлющем идеале: новой, независимой, оригинальной культуры.
Мир для нас означает уничтожение Израиля.
Нетвёрдо усвоив в детстве некоторые идеалы, вступающий в самостоятельную жизнь юнец становится жертвой нарастающего потребления. Отовсюду заливаются менестрели общественного безумия — реклама и пиар.
Я недоумевал, почему Фейсалу хотелось победить турок и почему ему помогали арабы, и видел, что цель их была сугубо географической — вытеснить турок из всех арабских земель Азии. Их мирный идеал свободы мог воплотиться только так. В стремлении к идеальным условиям мы могли бы убивать турок, потому что они нам очень не нравились, но убийство было чистой роскошью. Если бы они ушли мирно, война бы закончилась.
С тех пор как завелись у нас знатоки искусства, само искусство пошло к чёрту.
Истина не может быть найдена через ум. Если вы хотите искать истину, ум придётся отбросить. К истине, реальности, жизни, существованию вы должны прийти совершенно лишёнными ума, совершенно голыми, совершенно не затронутыми никакими идеологиями, совершенно пустыми, тотально пустыми. Лишь тогда вы придёте к истине. Иначе, к чему бы вы ни приходили, всё будет играми вашего ума, проделывающего над вами трюки.
Истину признают лишь тогда, когда в ней нуждаются.
Романо любит пить, есть и «divertirsi». От этого слова в Италии не скрыться, не убежать. Это девиз жизни старых и молодых, детей и параличных стариков. Итальянцу нужен праздник, он зачах бы, если бы пришлось праздновать только 52 воскресенья в год.
Истина представляет собой некую «бесконечную задачу», которая вечно манит, оставаясь, однако, вечно недостижимой.
Мне кажется, что я понял идеал истины лучше, чем идеал ахимсы, опыт мне подсказывает, что, если я позволю себе действовать вопреки истине, я никогда не смогу разрешить загадку ахимсы. — XXIX. Законопроект Роулетта и моя дилемма