― Н-да, ― нарушил Артур неловкую паузу. ― Вы к нам надолго? ― Дня, думаю, на три-четыре, ― ответил Сэм. ― И вы успеете за это время провести маркетинг? ― Я бы не стал употреблять слово «маркетинг». Просто хочу набраться впечатлений. Составить, так сказать, общее мнение, насколько целесообразно развивать здесь наш бизнес.
Вь другую нощь медвѣдь влѣзъ, угрызъ я и снѣде кудеснику
Но, ах, могу ль я быть не хмурым, Могу ль сомненья подавить? Ведь меланхолия амуром Хорошим вряд ли может быть.
Мелодическая изобретательность — главная жизненная цель композитора
С годами, конечно, парижские театры драмы приелись, но я и теперь иногда люблю попасть на утренний спектакль в «Ambigu», когда удешевлённые цены делают театральную залу ещё более демократичной. А тогда, в зиму 1865—1866 года, эта публика была гораздо характернее. Теперь и она стала более чинной и мещански чопорной. Тогдашний партер, и ложи, и галереи в антрактах гудели от разговоров, смеха и возгласов. Продавцы сластей и газет выкрикивали свой товар. В воздухе носились струи запаха апельсин. Гарсоны театральных кафе, пронизывая общий гул, выкрикивали: «Оршад, лимонад, пиво!» Тогда соседи непременно заговаривали с вами первые, а теперь — никогда. Да и отделка зал, дорогие, сравнительно с прежними, цены — всё это сделало и «Бульвар преступлений» совсем другим. Тогда сверху то и дело слетали негодующие возгласы зрителей, возмущённых преступностью и коварством главного злодея: «Каналья! Убийца! Негодяй!» А когда, в заключительной сцене, невинность пьесы спасалась от ков этого злодея и герой произносил: «Спасена! Благодарю тебя, господь!» — весь театр плакал чуть не навзрыд.
Всякий закон, замешанный на невежестве и злобе и потворствующий низменным страстям, мы называем мудростью наших предков.
Мудрости должно быть вдоволь, ведь ею мало кто пользуется.
Не смерть, а жизнь есть испытание мужества.
На мысли следует нападать с помощью мыслей: по идеям не палят из ружей.
Видимо, сказывалось напряжение адовых дней. Свою лепту вносили и не остывшие еще воспоминания о сессиях, будь они неладны, на вечернем факультете, и малопонятные руководства по минералогии, которые он читал до глубокой ночи. «Черт с ними, с этими сингониями, ― бросал он, отчаявшись, книгу. ― Нормальному человеку в этом не разобраться. Но откуда вдруг, когда все уже стало ясно, взялась эта восточная шайка ― «восточные топазы», «восточные аметисты», «восточные изумруды»?