Первое в мире государство рабочих и крестьян. И диких обезьян.
Обиды записывайте на песке, благодеяния вырезайте на мраморе.
Две вещи делают человека богоподобным: жизнь для блага общества и правдивость.
Произведение оптимизма на знание — величина постоянная.
На гору ль въезжаешь — за горой селенье С церковью зелёной видно в отдаленье. Ни садов, ни речки, в роще невысокой Липа да орешник разрослись широко...
Если собака покусает человека или медведь его заест, собаку успыляют и медведя убивают, даже когда он и не злой, а так, нечаянно загрыз… Другое дело ствол. После убийства он стволом и остается, даже в почете, даже в большем уважении, чем был, его и смазывают, и всем показывают, и целятся, и вновь стреляют, он может и в музей попасть…
В кармане его широких штанов бренчали три винтовочных патрона, предохранительное кольцо от бомбы и пустая обойма от большого браунинга. Но самого оружия у Иртыша — увы! — не было. Даже по ночам снились ему боевые надежные трехлинейки, вороненые японские «арисаки», широкоствольные, как пушки, итальянские «гра», неуклюжие, но дальнобойные американские «винчестеры», бесшумно скользящие затвором австрийские карабины и даже скромные однозарядные берданы. Все они стояли перед ним грозным, но покорным ему строем и нетерпеливо ожидали, на какой из них он остановит свой выбор. Но, мимо всех остальных, он уверенно подходил к русской драгунке. Она не так тяжела, как винтовки пехоты, но и не так слаба, как кавалерийский карабин. Раз, два!.. К бою… готовься!
Лежит в кармане пушечка, Малюсенькая, новая, И нам земля — подушечка, Подстилочка пуховая. Ах, эта жизнь дешевая, Как пыль: подуй и нет, Поштучная, грошовая, — Дешевле сигарет.
Остроумие — далеко не то, что ум. Ум отличается изобретательностью, остроумие же — только находчивостью.
Когда свобода исчезла, остается ещё страна, но отечества уже нет.