Иной человек, заключая все новые сделки и пряча все больше денег в сундуки, приходит в конце концов к мысли, что он умён и даже способен отправлять высокие должности.
Впрочем, приехавши в деревню вместе с братом и племянником, она скоро успокоилась. В доме точно произошли некоторые перемены: приживальщики и тунеядцы подверглись немедленному изгнанию, в числе их пострадали две старухи, одна — слепая, другая — разбитая параличом, да ещё дряхлый майор очаковских времен, которого, по причине его действительно замечательной жадности, кормили одним чёрным хлебом да чечевицей.
За каждой вещью в мире Нам слаще гнаться, чем иметь её. Как с юным мотом схож корабль, когда, Весь в флагах, покидает порт родимый, Ласкаемый непостоянным ветром! Как, возвращаясь, схож он с блудным сыном: Бока помяты, паруса в лохмотьях, Он порван, смят непостоянным ветром! — перевод: Т. Щепкина-Куперник
Лучше щепоть с покоем, чем пригоршня с трудом и томлением духа.
Весьма наивно перекидывать прямой мост между человеческой алчностью и инстинктами питания у животных. Алчность не константа истории. Она, созревала как противоположность и отрицание специфичного для первобытных людей 'противоестественного' поведения: стремления к максимальному безвозмездному отчуждению благ.
Один лишь не может ничем побежден быть желудок. Жадный, насильственный, множество бед приключающий смертным.
Алчущие и жаждущие насытятся, алчные и жадные — никогда.
Иным людям богатство только и приносит, что страх потерять его.
Богатство, требуемое природой, ограниченно и легко достижимо, а богатство, требуемое праздными мнениями, простирается до бесконечности. — перевод М. Л. Гаспарова
Рекорд скупости: научиться спать на соринках, которых не видишь в своём глазу, и отапливать зимой квартиру брёвнами, которые видишь в чужом.