Отяжелев, как от дурмана, Сердито Феб его прервал И тотчас взрослого болвана Поставить в палки приказал.
Бранись, ворчи, болван болванов, Ты не дождёшься, друг мой Ланов, Пощёчин от руки моей. Твоя торжественная рожа На бабье гу́зно так похожа, Что только просит киселей.
Такой болван, каких мало. Богач, капиталист, тысяч шестьсот имеет, а нисколько в нем этого не заметно. Для него деньги, что псу редька. И сам не трескает и другим не дает. Надо капитал в оборот пускать, а он за него держится, расстаться боится… А что толку в лежачем капитале? Лежачий капитал — это та же трава.
Если болван прочтет стихи, его принимают за поэта. Верят, что ему по душе ветхий дырявый паркет, верят, что он любит мангуст. Верят, что ему лестно доверие гадюки, прогуливающейся под столом у него по ногам. Отдают ему своё сердце— дикий сад, а ему по вкусу только подстриженные газоны. И болван уводит принцессу в рабство.
Всегда болван — болван, в каком бы ни был чине. Овца — всегда овца и во златой овчине. Хоть холя филину осанки придаёт, Но филин соловьём вовек не запоёт.
С толпой безумною не стану Я пляску дикую плясать И золочёному болвану, Поддавшись гнусному обману, Не стану ладан воскурять.
А дело в том, Что идол был пустой и саживались в нём Жрецы вещать мирянам. И так, Пока был умный жрец, кумир не путал врак, А как засел в него дурак, То идол стал болван болваном.
Золотой болван — всё болван.
