Называется ли Франция республикой, называется ли она монархией, народ все равно страдает— это бесспорно.
В эпоху феодализма Франция была одним огромным логовом воров, с той поры изменились только формы, а остальное осталось прежним.
Народ Франции обладает теми же свойствами, что народы Греции и Италии. Франция — афинянка по красоте и римлянка по величию. Кроме того, у нее доброе сердце. Она все готова отдать. Она чаще, чем другие народы, способна на преданность и самопожертвование. Правда, она изменчива и непостоянна — в этом и состоит основная опасность для тех, кто мчится бегом, когда она хочет идти, или идет, когда ей вздумалось остановиться. У Франции бывают приступы грубого материализма, ее высокий разум по временам засоряют идеи, которые недостойны французского величия и годятся разве для какого-нибудь штата Миссури или Южной Каролины. Что поделаешь? Великанше угодно притворяться карлицей, у огромной Франции бывают мелочные капризы.
— Да, и Франция не утерпит, — соглашается с отцом Гриша, словно не замечая кашля Фёдора Фёдорыча. — Она, брат, ещё не забыла пять миллиардов! Она, брат… эти, брат, французы себе на уме! Того только и ждут, чтоб Бисмарку фернапиксу задать да в табакерку его чемерицы насыпать. А ежели француз поднимется, то немец не станет ждать — коммен зи гер, Иван Андреич, шпрехен зи дейч!.. Хо-хо-хо! За немцами Австрия, потом Венгрия, а там, гляди, и Испания насчёт Каролинских островов… Китай с Тонкином, афганцы… и пошло, и пошло, и пошло! Такое, брат, будет, что и не снилось тебе! Вот попомни моё слово! Только руками разведёшь…
Франция — страна, где нет ни зимы, ни лета, ни нравственности, в остальном же это чудесный край.
Мы, немцы, поклоняемся только девушке, и только ее воспевают наши поэты, у французов, наоборот, лишь замужняя женщина является предметом любви как в жизни, так и в искусстве.
Во Франции расистов все-таки меньше, чем иностранцев.
У него была одна иллюзия – Франция, и одно разочарование – человечество.
Восславим французов! В поварском искусстве и в деле свободы они достигли величайших успехов, и когда мы, как равноправные гости, соберемся на великом пиру примирения, то первый тост мы провозгласим за французов.
Французский народ – это кошка, которая, даже если ей случается свалиться с опаснейшей высоты, все же никогда не ломает себе шею, а каждый раз сразу же становится на ноги.
