Когда рассказывали сальные анекдоты деятели Возрождения – это называлось гуманизмом.
Гуманизм переживет человеческий род!
Гуманизм должен внушать не пассивное чувство сострадания, а воспитывать активное отвращение ко всякому страданию.
Беда классического гуманизма в том, что он был антропоцентричен, а не в том, что он был гуманизмом.
Страдание, болезнь при виде непризнанного человеческого достоинства, оскорбленного с умыслом и еще больше без умысла, — это то, что называют гуманностию.
Гуманизм пока еще не наскучил мне: он мне даже нравится. Но он мне тесен.
Я настолько убежден в тесной связи между нравственностью человека и гуманным отношением к животным, что всегда буду преклоняться перед законодательством, которое первым создаст систему законов, защищающих животных от дурного и жестокого обращения.
Хочешь обнять весь мир – купи глобус.
Во всяком гуманизме есть элемент слабости, который связан с его терпимостью, с его любовью к сомнению, короче — с его природной добротой. Сегодня нужен гуманизм воинствующий, который бы проникся сознанием того, что принцип свободы, терпимости и сомнения не должен допустить, чтобы его эксплуатировал и топтал фанатизм, у которого нет ни стыда, ни сомнений.
Гуманизм — это то единственное, что, наверное, осталось от ушедших в небытие народов и цивилизаций, — книги, народные сказания, мрамор изваяний, архитектурные пропорции.