Никакую игру нельзя выиграть, если в это не верить. Игру надо доигрывать до конца, даже если карта не идет. Когда кончики пальцев заряжены верой, хорошие карты сами в ладони прыгают. Мы слишком много поставили на этот касситерит, чтобы позволить себе роскошь в него не верить. ― Но вы играете не картами, а живыми людьми, ― пробормотал Бурштейн. ― Я не обвиняю вас в том, что вы играете только другими. И собой играете., Вы думаете, я настолько туп, чтобы не сомневаться вообще? Но я не позволяю себе распускаться. Я не теряю нюха. Даже не разумом, а носом, как собака, я чувствую, что касситерит где-то рядом, надо лишь докопаться до него. Неужели вы не понимаете, что инстинкт сильнее разума? ― Фанатики и довели остальное человечество до сомнений в целях, даже самых благородных! ― не сдавался Бурштейн.
Коломейцев, не давая никому опомниться, вынул из планшета потрепанную карту, раскрыл ее на коленях. ― Надо продолжать. Мы должны схватить касситерит за хвост… ― Иде его схватишь, этот ситерит… ― покачал головой Иван Иванович Заграничный. ― У его хвост, как у ящерицы. Всё насквозь прошурфовали. ― А вот и не всё, ― отрубил Коломейцев и ткнул в карту. ― Надо пройти по реке вот сюда и шурфовать на левом берегу. Там гранитные пегматиты, гидротермальные жилы ― словом, все сопутствующие породы. Касситерит должен быть там, ему некуда деться. Кеша, готовь на завтра лодки. Горючего хватит?
Дальстрой НКВД СССР. Рабовладельческое хозяйство колымского ГУЛАГа, жиревшее в те годы от обилия человеческих жертв, привозимых ему на заклание, требовало постоянного пополнения вольнонаемными надсмотрщиками всех рангов. В тридцатых годах Колыма стала для страны уникальным поставщиком касситерита, золота и других редких металлов. Самым же редким «металлом» всегда являлась женщина… Их катастрофически не хватало. Кроме небольшого процента освободившихся из заключения и пожелавших остаться на Колыме, их там не было вовсе.
Следовательно, нет сомнения, что в опущенном участке эта белая порода полностью сохранилась. А гора словно заколдована: сколько ни искал он в осыпях разрушенной породы у ее подножия, он не смог найти ни одного куска, отвалившегося от Рога… Какая-то вечная, несокрушимая порода слагает белый зубец! Но ведь именно у подножия Ак-Мюнгуза были найдены два огромных кристалла касситерита ― оловянного камня… Нет, тайну Белого Рога надо раскрыть во что бы то ни стало! Только на этой вершине лежит ключ к рудным сокровищам, погребенным снизу. Олово!..
Искусство выплавки и обработки меди и бронзы от греков унаследовали римляне. Они получали медь из покоренных стран, в первую очередь из Галлии и Испании, продолжали начатую греками добычу медной руды на Крите и Кипре. Кстати, с названием последнего острова связывают латинское имя меди ― «купрум». А оловянный камень римляне вывозили с Касситеридских островов (так тогда называли острова Британии, основной минерал олова и сейчас называется касситеритом).
― Нет, ― сказал он вслух. ― Не считаю. У партии есть проект. Проект составлен на касситерит. Касситерит, как известно, легче золота. Если он есть в верховьях, он был бы и здесь. Линии вверху будут пустой тратой государственных денег.
Амнистия мне твердо маячила. Перед самой амнистией был ночной шмон. Нашли под полом три гуся ― бутылки с золотым песком. Вынужден рассказать: песок этот с установок, которые касситерит моют, собирали. В зауголках, куда никто никогда и не заглянет. Мелкая золотая пыль. У зека нормы времени нет, годами копили. Начальство решило, что это золото с Реки. Переправлено с преступными целями. Всех, кто выезд за зону имел, под дополнительное следствие.
Якутское название места, где был расположен лагерь и рудник «Горняк», ― Шайтан. Это было наиболее «древнее» и самое высокое над уровнем моря горное предприятие Бутугычага. Там добывали касситерит, оловянный камень (до 79 процентов олова). Лагерь «Сопка» был, несомненно, самым страшным по метеорологическим условиям. Кроме того, там не было воды. И вода туда доставлялась, как многие грузы, по бремсбергу и узкоколейке, а зимой добывалась из снега. Но там и снега-то почти не было, его сдувало ветром. Этапы на «Сопку» следовали пешеходной дорогой по распадку и ― выше ― по людской тропе. Это был очень тяжелый подъем. Касситерит с рудника «Горняк» везли в вагонетках по узкоколейке, затем перегружали на платформы бремсберга. Этапы с «Сопки» были чрезвычайно редки.
В первых числах июля я отправился в Певек. Певек возник в начале тридцатых годов, когда в стране был острый оловянный голод. В образцах, доставленных С. В. Обручевым с соседнего мыса Валькумей, нашли касситерит ― оловянную руду. Вскоре на Валькумее был открыт рудник, а Певек стал базой чукотских геологов. К Валькумею прибавились оловянные прииски в тундре. Певек превратился в крупный поселок с солидным морским портом.
Достаточно было одного взгляда, чтобы распознать в белой породе грейзен ― измененный высокотемпературными процессами гранит, переполненный оловянным камнем ― касситеритом. В чисто белой массе беспорядочно мешались серебряные листочки мусковита, жирно блестящие топазы, похожие на черных пауков «солнца» турмалинов и главная цель его предприятия ― большие, массивные бурые кристаллы касситерита. Этот грейзен обладал особенностью, ранее незнакомой Усольцеву: от самого гранита почти ничего не осталось, его место занял молочно-белый кварц, очень плотный и крепкий. «Похоже на полностью измененную пластовую интрузию, ― подумал Усольцев.