Другим прощай многое, себе — ничего.
Я был избавлен от необходимости нравиться.
Я есть мой мир.
Всем достаточно известно, что не подобает человеку говорить о своей жене, но недостаточно известно, что еще меньше ему подобает говорить о себе.
Какой бы эфемерной ни была моя жизнь, каким бы беспорядочным ни был юмор, в ней заложенный, я не знаю ничего более значимого, ничего более материального, чем я сам.
Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо.
Я имею великое несчастье, потому что я [дорожу] самим собой. Когда я не буду дорожить самим собой, тогда у меня не будет и несчастья.
Чтобы подняться на горизонт, нужно самому подняться.
Я стал другим, новым человеком, а те, для кого существовал только старый «я», смеялись надо мной. Единственно разумный человек был мой портной: он каждый раз снимал заново с меня мерку, тогда как все остальные подходили ко мне со старой и воображали, что она все еще отражает мои действительные размеры.
Я человек, и ничто человеческое мне не нужно.
