— Разумеется, — начал Арамис, — я отдаю должное красотам такой темы, но в то же время сознаюсь, что считаю её непосильной. Я выбрал другой текст. Скажите, милый д'Артаньян, нравится ли он вам: «Non inutile est desiderium in oblatione», то есть: «Некоторое сожаление приличествует тому, кто приносит жертву Господу». — Остановитесь! — вскричал иезуит. — Остановитесь, этот текст граничит с ересью! Почти такое же положение имеется в «Augustinus», книге ересиарха Янсения, которая рано или поздно будет сожжена рукой палача. Берегитесь, мой юный друг, вы близки к лжеучению! Вы погубите себя, мой юный друг! — Вы погубите себя, — повторил кюре, скорбно качая головой. — Вы затронули тот пресловутый вопрос о свободе воли, который является дьявольским соблазном. Вы вплотную подошли к ереси пелагианцев и полупелагианцев.
Кто страдает желудком, у того нет свободы воли.
Бог не всё исполняет сам, дабы не лишить нас свободной воли и причитающейся нам части славы.
Свобода воли означает… не что иное, как способность принимать решения со знанием дела.
И всё же, ради того, чтобы не утратить свободу воли, я предположу, что, может быть, судьба распоряжается лишь половиной всех наших дел, другую же половину, или около того, она предоставляет самим людям.
Мы должны верить в свободу воли. У нас просто нет выбора.
Великие реформаторы церкви стояли за несвободную волю, а иезуиты за свободу воли, и однако первые основали свободу, вторые рабство совести.
В любом случае, эта свободная воля несколько пугает. Ведь едва ли не приятнее подчиняться и пользоваться своим положением.
Все теории свидетельствуют против свободы воли, весь опыт — за. Сэр, мы знаем, что наша воля свободна, и на том кончено.
Никто ничего не знает о воле: что это такое и как ею обладать, как она работает и почему не иначе.