Не слишком трудно быть ангелом, если ты — бесполое существо.
Пока таял сахар на ножичке и сладкие капли падали в зелёную влагу, Веничка думал о том, как прекрасно целомудрие и как ужасны чувственные наслаждения. «Бедная Шурочка не может предаваться чистому созерцанию, потому что её кровь отравлена вожделением и она забыла, какое счастье быть невинной». В это время Веничка взглянул на свой абсент и покраснел. Несколько раз давал он себе слово не пить этого пьяного яда...
Невинность — это пробуждающаяся чувственность, которая ещё не понимает себя.
И мы, прикрыв от лишних лиц Заботливым сараем, Слегка встревоженных девиц Невинности лишаем.
В часы неоправданного страданья И нерешённой битвы Нужно целомудрие молчанья И, может быть, тихие молитвы.
Ты слишком для невинности мила, И слишком ты любезна, чтоб любить! Полмиру дать ты счастие б могла, Но сча́стливой самой тебе не быть.
День поблёк, изящный и невинный, Вечер заглянул сквозь кружева. И над книгою старинной Закружилась голова.
Целомудрие — самое неестественное из всех сексуальных извращений.
Девствo есть дело столь великое и чудное, что превосходит все человеческие добродетели. Девство украшало первых людей больше, нежели царей диадима и золотые одежды. Что честнее, сладостнее, светозарнее девства? Ибо оно издает сияние, блистательнейшее самых солнечных лучей,и, отрешив нас от всего житейского, приучает светлыми очами со вниманием созерцать солнце правды. Как драгоценное миро, хотя и в сосуде заключается, наполняя воздух благоуханием, исполняет приятности не только находящихся внутри дома, но и около него стоящих, так и благоухание девственной души, напаяя чувства, показывает сокровенную внутри добродетель.
Легко, например, прощать своим врагам, когда случайно не обладаешь достаточным умом, чтобы иметь возможность повредить им, и также легко не обольщать женщин, если ты наделён слишком уж неприглядным носом. — Предисловие к первой части «Салона», перевод А.Фёдорова