Тщеславие есть какая-то недозрелая любовь к славе, какое-то самолюбие, перенесенное в мнение других, — он любит себя не таким, каким он есть, а каким он показывается другим.
Тщеславие, тщеславие и тщеславие везде, даже на краю гроба и между людьми, готовыми к смерти из-за высокого убеждения, — тщеславие. Должно быть, оно есть характеристическая черта и особенная болезнь нашего века.
На свете нельзя жить без снисходительности к чужому тщеславию. Если мужчине хочется, чтобы его считали умнее, чем он есть на самом деле, а женщине — чтобы ее считали красивее, заблуждение это благотворно для них обоих и безобидно для окружающих. И я предпочел бы сделать их своими друзьями, потакая им, нежели своими врагами, стараясь (и притом напрасно) вывести их из этого заблуждения.
Человеческое тщеславие не любит отказываться от своего мнения, этому противится еще и леность: чтобы отказаться от своего мнения, нужно было бы поразмыслить, а обычно человек — враг размышления, которое всегда утомляет.
Невозможно представить все те способы, при помощи которых тщеславие разрушает свои собственные планы.
Тщеславие заслоняет выгоду.
Тщеславие толкает человека к нелепому бахвальству и лицемерию.
Тщеславие имеет свою лицевую и оборотную сторону: лицевая сторона — это глупый негр, любящий пестрые побрякушки, а обратная — дурак в образе философа, ходящего на костылях. Я плачу о первом и смеюсь над вторым.
Тщеславие заставляет нас поступать противно нашим вкусам гораздо чаще, чем требование разума.
Тщеславный так полон самим собою, что в нем нет места ничему другому.