— Был-с, — вполголоса признался Павел Павлович, конфузливо опуская глаза, и видите ли-с: не то что пьян, а уж несколько позже-с. Я это для того объяснить желаю, что позже у меня хуже-с: хмелю уж немного, а жестокость какая-то и безрассудство остаются, да и горе сильнее ощущаю. Для горя-то, может, и пью-с. Тут-то я и накуролесить могу совсем даже глупо-с и обидеть лезу.
Травить детей – это жестоко. Но что-нибудь ведь надо же с ними делать!
Но с другой стороны, мало ли человеческое зло по сравнению со звериным? Может, оно ещё и больше? Тигры едят людей, а люди едят коров и лошадей, так что с точки зрения коров и лошадей люди ничем не отличаются от тигров. Вообще человеческая жестокость сродни тигриной, если не значительно хуже. Тигры ведь едят людей, но не своих собратьев-тигров, а люди наиболее жестоки как раз к себе подобным.
Многим не хватает только благосклонности судьбы, чтобы сравняться жестокостью, и честолюбием, и жаждой роскоши с самыми худшими. Дай им силы на все, чего они хотят, и ты узнаешь, что хочется им того же.
Жестокость и страх пожимают руки друг другу.
Жестче всего тот, кто мягок из корысти.
Жестокого человека слезы не трогают, а радуют.
Я думаю, что хуже, чем жестокость сердца, может быть лишь одно качество — мягкость мозгов.
Кого лучше встретить в лесу: доброго волка или жестокого зайца?
Жестокость, как всякое зло, не нуждается в мотивации, ей нужен лишь повод.