Хвалящийся пусть хвалится в Господе'
Пока кухарка училась управлять государством, кончилась еда.
Хуже всего грехи, не доведённые до конца.
Пресвитерианам их вера не мешает грешить, но мешает получать от этого удовольствие.
Тихий ветерок ясного летнего дня пошевеливал тёмные пряди волос головы неизвестного, а он, задумавшись, сидел, скрестив на груди руки, и смотрел куда-то вниз на могилку… На носу его поблёскивало золотое пенсне с тёмным толстым шнуром, прицепленным к петлице пиджака. Мы прошли недалеко от неизвестного, но он нас не заметил: так велика была его печаль о близком. Мы прошли за высокую новую ограду купца Лудейникова. В этой ограде густо разрослась бузина, и частая листва кустов скрыла нас от неизвестного. Мы смотрели на его красивое, задумчивое лицо, и безмолвные и подавленные какой-то новой грустью, боялись пошевельнуться…
Поспевает брусника, Стали дни холоднее. И от птичьего крика В сердце только грустнее.
Гимнастика — это полная чушь. Здоровым она не нужна, а больным противопоказана.
О, глаза — значительная вещь. Вроде барометра. Всё видно.
Нет ничего дурного в том, чтобы спать с человеком одного с тобой пола. Люди должны быть более свободными в вопросах секса. А запретной линией следует отгородить коз.
И кто теперь её отыщет, Кто с нежной грустью навестит? Кругом всё пусто, всё молчит, Порою только ветер свищет И можжевельник шевелит.