Душа состраждет телу, а тело не состраждет душе.
Что с умовой точки дуэль представляет очевидный абсурд в благоустроенном государстве, особенно в таком, где по преимуществу смертная казнь упразднена, кажется, не требует пространственных доказательств. Нелогично предоставлять индивидууму право жизни и смерти над себе подобным там, где от этого права отказалась сама государственная власть. Нелогично предоставлять его даже и там, где она от него не отказалась, ибо в смертной казни по суду мотив личный отсутствует… Наконец, нелогично и вообще при каких бы то ни было порядках, кроме, разумеется, первобытно-дикого состояния, признавать за человеком право быть судьей в своем собственном деле.
Долги похожи на всякую другую западню: попасть в них весьма легко, но выбраться довольно трудно.
Несчастна душа, исполненная забот о будущем.
Несказанное, синее, нежное... Тих мой край после бурь, после гроз, И душа моя — поле безбрежное — Дышит запахом мёда и роз.
По учению греческого философа Эмпедокла, духи ― «демоны» (daimonia), которые «падают» из царства богов в материальный мир и которых все элементы материального мира «ненавидят», оживляют материю при одном непременном условии: чтобы восприять в себя духовное начало, последняя должна быть известным образом уже организована: должна уже обладать способностью ощущения, восприятия мышления. Только высокоразвитые, разумные существа получают привилегию стоять близко к «потусторонним» силам, считаться местопребыванием организаторской воли, только через них названная воля реализует себя в царстве преходящих явлений.
Депрессия не есть преступление, но она способна повергнуть человека в пропасть, в какую даже преступление не может его погрузить.
Природа дерева такова, что оно любит металл, следуя справедливости. Чувства металла таковы, что, проявляя гуманность и нежность, в дерево он влюблён. Так друг друга они втягивают, друг друга поглощают, родство обретая, Тогда становится ясно, что мужчина понёс во чреве.
Эраст не знает сам, что происходит в душе его, целует каждое дерево, твердит бесценное ему имя Нины и находит на коре одного дерева своё и её имя, соединённые гирляндой с подписью: «Симпатией и небом!» «Это её рука вырезала! ― закричал он в совершенном исступлении. ― Здесь, подле этого дерева должно умереть мне!
Прежде всякого взгляда, прежде всего видимого и невидимого, в человеческом мире существует нечто главное. То, что отпечатано заранее на живой ткани и затем вырезано перочинным ножичком на морщинистой коре сознания. Согласно этой картине, дерево ― это прежде всего ― структура и форма, отпечатанная в самых глубоких слоях. Я повторяю: высеченная структура и форма. Высеченная на стенках черепа человеческого ― форма и структура (сознания) дерева, в тех редчайших случаях, когда оно есть., Но это ещё бы полбеды. Остаётся ещё и самое главное... дерево. То, которое упирается своими корнями в подстилку, а жёсткими ветвями на ветру этого неприветливого мира царапает ― мякоть свода. Однако о нём, об этом главном я скажу немного позже. ― Вон там, за тем чёрным поворотом.