Самый опасный яд — информационный.
Поистине, вы с бóльшим страхом зачитываете мой приговор, чем я его слушаю.
Творческий пожар В вечность мчит Идея. И за кругом круг Солнечных чудес Следом жарких дуг Обращают, блеща, Сферы ― и клубятся Сны миров толпою, В вечность не уснёт Огнеокий бред…
Мне скажут, что тут нет никакой «идеи» и ровнешенько ничего нового. А я скажу, и уже в последний раз, что тут бесчисленно много идеи и бесконечно много нового. О, я ведь предчувствовал, как тривиальны будут все возражения и как тривиален буду я сам, излагая «идею»: ну что я высказал? Сотой доли не высказал, я чувствую, что вышло мелочно, грубо, поверхностно и даже как-то моложе моих лет.
Вся земля Израиля— наша.
В ком жила великая идея, Кто любил науку и добро, Всех она, казалось, понимала, Слушала без скуки и тоски, И сама уж на ночь начинала Тацита читать, одев очки.
Я совсем не идеальный человек, но я – человек идеи. Мне, как и любому, тяжело жить в тюрьме, и не хочется здесь умереть. Но если потребуется – у меня не будет колебаний. Моя Вера стóит моей жизни. Думаю, я это доказал. А Ваша, уважаемые господа оппоненты? Во что Вы верите? В правоту начальства? В деньги? В безнаказанность «системы»? Я не знаю, вам решать.
Именно потому идеал, необходим человеку, что человек без идеалов находится в постоянной опасности фанатизма.
Потому-то и велика так сила искусства, что результатов его воздействия невозможно предвидеть заранее.
Южному итальянцу не нужно слов, чтоб говорить. Слова, это — только дополнение к жестам. И истинный итальянец жестами расскажет всю Библию. И истинный итальянец поймёт всё от слова до слова.