Я сказал, что причиною появления озера был подземный огонь и что следы его видны везде — и в самом деле: большие пласты каменного угля, проникнутого квасцами, залегают с южной его стороны, может быть, уголь этот идет и кругом, но это не изведано, глина, окрашенная железною охрою, получила красный цвет не иначе как от огня, потому что охра в естественном состоянии желтая. Охряных курганов кругом озера множество, где охра является в разных видах, начиная от мелкого порошка, легко растираемого руками, до твердой яшмы прекрасного алого цвета. Между голышами, особенно первого берега, попадается пепельновидный обсидиан с зеленоватым отливом.
В храмах с описфодомом, как например в большом Селинунтском храме, статуя, как и в Милетском храме, могла помещаться в глубине целлы или же в описфодоме, что было удобно, когда предметом культа служил фетиш, слишком бесформенный для того, чтобы открывать его взорам народа. В таких случаях вместо целлы устраивали продолговатый двор, служивший как бы величественным проспектом, ведущим к описфодому, настоящему святилищу.
Всесильный Магадэва в угоду женщине создал обезьяну. Обезьяна подражала каждому движению женщины, и женщина шесть часов была довольна, но потом со слезами воскликнула: — Я так хороша, так прекрасна! Обо мне поют, меня обнимают, ползают у моих ног и мне подражают. Мною любуются и мне завидуют так, что я даже начинаю бояться. Кто же меня защитит, если мне захотят сделать от зависти зло?
Крестьянин говорит: «Такого-то числа, Поутру, у меня двух кур не досчитались: От них лишь косточки да пёрышки остались, А на дворе одна Овца была». Овца же говорит: она всю ночь спала, И всех соседей в том в свидетели звала, Что никогда за ней не знали никакого Ни воровства, Ни плутовства, А сверх того она совсем не ест мясного...
Где бы ни был нарушен мир, мир повсюду оказывается под угрозой. — Выступление по радио 3 сентября 1939 г.
Дети разных народов, Мы мечтою о мире живём. В эти грозные годы Мы за счастье бороться идём.
Пессимизм — это вопрос темперамента, оптимизм — вопрос жалования.
Пессимист говорит, что все женщины распутницы. Оптимист провозглашает, что это не так, но надеется.
Да нет же, моя ― она совсем другая: и волосы темнее, и скулы ― хотя и выдаются, но не так сильно. И глаза ― серые, с запрятанным в глубине светом, как прозрачный обсидиан. И губы… Никакой заранее придуманной улыбки, они у нее чуть приоткрыты и расслаблены, будто всегда готовы к поцелую., ― Я думаю о том же самом, только почему-то говорить об этом не хочется. Случилось… Только не спрашивай, пожалуйста, понравилось ли мне. Я потом тебе скажу, ладно?.. И опять этот взгляд ― обжигающий, прозрачный. ― Хочешь, я подарю тебе камень обсидиан? Это вулканическое стекло, оно бывает самых разных оттенков ― от желтовато-коричневого до дымчато-серого и совсем черного. Твои глаза напоминают его, они меняют оттенки в разное время дня и при разном настроении. ― Мне кажется, не стоит дарить человеку то, что напоминает ему его самого., Потом мы грелись в сауне, уже без простыней, не стесняясь друг друга. Потом мы устроились на диванчике в комнате отдыха, и я протянул руку к ее груди: ― Можно?.. Она смотрела на меня, и из глубины ее обсидиановых глаз лилась загадочная, завораживающая темнота…
Мы стоим за дело мира, Мы готовимся к войне. — Вероятно, перефразировка Сталина: «Мы стоим за мир и отстаиваем дело мира. Но мы не боимся угроз и готовы ответить ударом на удар поджигателей войны» (отчётный доклад ХVII съезду ВКП(б) 26 января 1934 г., раздел I, 3)