Кто страдал, тот не забудет.
Спокойствие — это талант не бежать от паровоза по рельсам.
Во младом человеке не токмо щегольство преходящее простительно, но и всякое почти дурачество. Если же наикраснейшими деяниями жизни прикрывать будете коварство, ложь, вероломство, сребролюбие, гордость, любомщение, зверство, — то хотя ослепите современников ваших блеском ясной наружности, хотя не найдёте никого столь любящего вас, да представит вам зерцало истины, не мните, однако же, затмить взоры прозорливости. Проникнет она светозарную ризу коварства, и добродетель черноту души вашей обнажит.
Как бы только Шарлотта-Амалия чего-нибудь не натворила… Нет, пустяки, она такая безвольная и испорченная, а самоубийце необходимы чистота убеждений и благородство души.
Советую всем благородным мужам, Дао-Путь изучающим, Не ,предпринимать, вредных действий, пока не познаны инь и ян.
Я плачу, скорбь моя необычайна, И я успокоенья не ищу, Коли нашёл, нашёл его случайно. Я плачу, изумляюсь и ропщу...
Теперь самоуважение в солдате не только не вредно, но необходимо для успеха в бою.
«Царь умер», ― говорили школьники друг другу и не знали, что прибавить, не находили, как выразить своё чувство, ибо не знали, в чем оно, собственно, состоит. Зато знали, что занятий не будет, и тихонько про себя радовались, особенно те, которые не приготовили уроков или боялись вызова к доске. Всех приходивших швейцар направлял в большой зал, где подготовлялись к панихиде. Поп в золотых очках сказал несколько приличествующих слов: дети скорбят, когда умирает отец, насколько же больше скорбь, когда умирает отец всего народа. Но скорби не было. Панихида длилась долго. Это было томительно и скучно.
Скорбишь ли ты о смерти друга, Отца любимого ль, сестры, — Утешься, добрая подруга, В возмездья веруя поры.
Солдат на часах - Царев да Божий, а больше ничей.