Мы не теряем себя в танце. В нём мы себя находим.
Мир на земле возможен лишь при каком-то гармоническом соотношении души с разумом. Господство же разума приводит к голой технике и к войне.
Говорить про музыку — это как танцевать про архитектуру.
Мой славный род — моя отрава! Я от тоски сгораю — весь! Падите ниц: пред вами здесь Потомок славного Густа́ва.
17 июня., Вдоль Рейна. Вспоминал летнюю поездку. Две еды, частые выпивки кофе и пива, чтобы убить время и тоску, которая тем более душила, что книга попалась подлая La terre Zola. Я решительно ненавижу этого скота, не смотря на весь его талант.
У батюшки, сквозь герань на окнах, было видно, как собирали ужинать. За городом в огромных тучах догорал тусклый закат. Ухали, ахали многие миллионы лягушек по всей реке. У Теплова сжалось сердце: «Вот глушь. Вот тоска».
Симпатия, безспорно внушаемая там и сям Брамсом, совершенно независимо от этого партийного интереса, партийного недоразумения, была долго для меня загадкой: пока наконец почти случайно я не дознался, что он действует на определённый тип людей. У него меланхолия неспособности, он творит не от избытка, он жаждет избытка. Если вычесть то, в чём он подражает, что он заимствует от великих старых или экзотически-современных форм стиля, — он мастер в копировании, — то останется, как его собственное, только тоска... Это угадывают тоскующие и неудовлетворённые всех видов. Он является слишком мало личностью, слишком мало центром... Это понимают «безличные», периферические, — они любят его за это. В особенности он является музыкантом известного рода неудовлетворённых женщин.
В страшном молчании съели суп, рыбу. При гробовой тишине отошла в вечность баранина, и её молча помянули красным вином. Затем тоскливо исчезли бобы. Рябчики появились было на тарелках и молча исчезли. С тоской все готовы были приняться за мороженое.
Когда храбрый молчит, трусливый помалкивает.
Люди, которые тщеславятся тем, что вызывают зависть, часто кончают тем, что вызывают жалость.