Вот он пошёл и прошёл уже через три царства, когда однажды под вечерок пришёл в лес, сел под дерево и собирался соснуть, вдруг слышит шум и шелест в ветвях, и золотое яблоко прямо падает ему в руку. В то же самое время слетели с дерева три ворона, сели к нему на колено и сказали: «Мы — те самые три воронёнка, которых ты спас от голодной смерти. Когда мы выросли да услыхали, что ты ищешь яблоко с дерева жизни, то полетели мы за море, на самый край света, где растет дерево жизни — и вот принесли тебе оттуда это яблоко». Добрый молодец обрадовался, вернулся к красавице королевне и поднёс ей золотое яблоко. Тогда у той уж не было больше никаких отговорок. Они поделили яблоко с дерева жизни и скушали его вдвоём, и наполнилось её сердце любовью к юноше, и они в нерушимом счастье дожили до глубокой старости.
Я на ночь равнодушно пью Цикуту чёрную мою. А звёзды свысока глядят На грустный мир, на мутный яд, Где проливает синеву Ночь в голубую трын-траву, Где трын-трава растёт ночным Противоядием земным.
По самой середине этого сада, на зелёной лужайке, росло дерево необычайного вида. Оно походило на кипарис, только листва на нём была лазоревого цвета. Три плода — три яблока — висело на тонких, кверху загнутых ветках, одно средней величины, продолговатое, молочно-белое, другое большое, круглое, ярко-красное, третье маленькое, сморщенное, желтоватое. Всё дерево слабо шумело, хоть и не было ветра. Оно звенело тонко и жалобно, словно стеклянное, казалось, оно чувствовало приближение Джиаффара. — Юноша! — промолвил старец. — Сорви любой из этих плодов и знай: сорвёшь и съешь белый — будешь умнее всех людей, сорвёшь и съешь красный — будешь богат, как еврей Ротшильд, сорвёшь и съешь жёлтый — будешь нравиться старым женщинам. Решайся!.. и не мешкай. Через час и плоды завянут, и само дерево уйдёт в немую глубь земли! Джиаффар понурил голову — и задумался. — Как тут поступить? — произнёс он вполголоса, как бы рассуждая сам с собою. — Сделаешься слишком умным — пожалуй, жить не захочется, сделаешься богаче всех людей — будут все тебе завидовать, лучше же я сорву и съем третье, сморщенное яблоко! Он так и поступил, а старец засмеялся беззубым смехом и промолвил: — О мудрейший юноша! Ты избрал благую часть! На что тебе белое яблоко? Ты и так умнее Соломона. Красное яблоко также тебе не нужно... И без него ты будешь богат. Только богатству твоему никто завидовать не станет.
Если рука не ранена, можно нести яд в руке. Яд не повредит не имеющему ран. Кто сам не делает зла, не подвержен злу.
— Я поступаю, как вы советуете, — ответила Ева. — Какой это был яд? — Не знаю. Во всяком случае, ни один из тех, какие распознаются лабораторным анализом. Но это неудивительно, так как наука ещё недостаточно исследовала страну тёмных сил, скрытую в органическом мире. Есть много ядовитых растений, грибов, насекомых, рыб, моллюсков, жаб и ящериц, многочисленны разновидности трупного яда, даже в человеке есть яды, — в слюне, например.
Пока жив язык народный в устах народа, до тех пор жив и народ.
Самый опасный яд— информационный.
Человек познаётся по его языку так, как плохой орех по своей лёгкости.
«Отчего так дешева стала жизнь? — подумал Достоевский. — Да оттого, что дешева смерть. Раньше в битве умирало двадцать тысяч человек — и про нее помнили веками, потому что каждого из этих двадцати тысяч кому-то надо было лично зарезать. Выпустить кишки недрогнувшей рукой. Одной битвой насыщалась огромная армия бесов, живущих в человеческом уме. А теперь, чтобы погубить двадцать тысяч, достаточно нажать кнопку. Для демонического пиршества мало...»
Всё есть яд и всё есть лекарство, тем или иным его делает только доза.