Смутно-дышащими листьями Чёрный ветер шелестит, И трепещущая ласточка В тёмном небе круг чертит.
Весною листья меняет тополь, весной возвращается Адо́нис из царства мёртвых…
Листья на деревьях всё желтели и желтели, начался листопад, зашумели осенние ветры — настала поздняя осень. Царица года лежала на земле, усыпанной пожелтевшими листьями, кроткий взор её был устремлён на сияющие звёзды небесные, рядом с нею стоял её муж. Вдруг поднялся вихрь и закрутил сухие листья столбом. Когда вихрь утих — царицы года уже не было, в холодном воздухе кружилась только бабочка, последняя в этом году.
— Господи, — без Твоей воли не падают на землю ни лист с дерева и ни одна птица, — дай, как Ты знаешь, благословенье Свое этим зверям.
Кроет уж лист золотой Влажную землю в лесу... Смело топчу я ногой Вешнюю леса красу.
Но, безлиствен и скор, вздымается стебель нежнейший Образ дивный возник, взоры влекущий к себе. Вкруг кольцом один к другому расположился В большем иль меньшем числе листиков сходственных строй Плотная, вкруг оси, образуется чашечка тайно, Выпустит венчик цветной, жаждая высшей красы. Так природа цветёт в высоком полном явленье, Член за членом творя в строгой чреде степеней. Снова ты в изумленье, когда над постройкой из листьев Разнообразных встает, зыблясь на стебле, цветок. Роскошь, однако, хранит зарок творенья другого: Да, окрашенный лист чует Всевышнего длань.
Ни один лист не пошевельнётся в Чили, если я об этом не знаю.
Листья падают, листья падают. Стонет ветер, Протяжен и глух. Кто же сердце порадует? Кто его успокоит, мой друг?
С грехом пополам удаётся объяснить, что Генипе ,индейцу-проводнику, следует покинуть судёнышко, взобраться на лист и остановиться у средней, самой крупной из прожилок — толщиной с ногу человека. Конечно, я опасался, что мой помощник, а весит он по меньшей мере семьдесят килограммов, вот-вот провалится в воду. Но огромный лист, будто плот, построенный из крепких досок, сохранял устойчивость. И вот верёвка протянута от основания черешка до самой далекой точки на поверхности листа. Меряю её ружьём — ствол укладывается двенадцать раз. Гигантское тело королевы озёр достигает девяти метров в длину и немногим меньше в ширину. Значит, площадь листа равна восьмидесяти квадратным метрам! Да, привезти бы такой листик во Францию. Нужно сорвать его, скрутить и высушить. Вернувшись в лодку, индеец отрезает стебель и подцепляет будущий «экспонат» одним из крючьев якоря. Выходим на берег и принимаемся тянуть за другой конец веревки. Стараемся изо всех сил, и, несмотря на огромную тяжесть листа, нам все же удаётся медленно подтянуть его ближе к берегу и даже частично приподнять над водой. Однако дальше дело не идёт. Толщина зелёного гиганта с краю примерно десять сантиметров, в середине — не меньше шестидесяти. Вес, вероятно, около полутонны. Ничего не поделаешь! Придётся оставить эту идею. Я вонзаю саблю в пропитанную озёрной водой мягкую губчатую плоть и вырезаю кусок длиною около метра. Этот-то кусок мы и вытягиваем на берег и подробно рассматриваем. На кожуре глубоко сидят шипы красивого фиолетового оттенка и змеятся прожилки толщиною с верёвку.
Опять весна! опять дрожат листы С концов берёз и на макушке ивы.