Респектабельные люди верят в Бога, чтобы только не говорить о нём.
Посмотришь на дельца иного: Хлопочет, мечется, ему дивятся все: Он, кажется, из кожи рвется, Да только всё вперёд не подаётся, Как Белка в колесе. — «Белка», 1833 (выражение стало крылатым)
И так… вот видишь ли в чём дело… Давным-давно, когда без нас всё зеленело, И папоротник был не ниже тех берёз, Что видел ты в саду, — так высоко он рос, — Ну, словом, так давно, что людям и не снилось, — Звёзд вовсе не было… Раз, солнце закатилось...
Ель мне подала лапу, берёза серьгу, Тучка капнула перл, просияв на бегу...
Что такое идея загробной жизни и бессмертия души, как не страшный протест против быстротечности жизни?
В храме все должны быть серьёзны, кроме того, кому поклоняются.
Если ты меня спросишь, что такое божество и каково оно, я воспользуюсь примером Симонида… который отвечал… что чем дольше он раздумывает, тем вопрос ему кажется темнее. Много ведь попадается такого и смущает так, что иногда кажется — совершенно нет таких богов.
Нет, не дало божество ничего непреложного людям, Даже пути для того, чтоб угодить божеству.
Больной моет ногу, чтоб пойти к врачу. Придя, он замечает, что вымыл не ту ногу.
Найдётся ли отец, который захотел бы мучить своего малютку незаслуженными желудочными коликами, незаслуженными муками прорезывания зубов, а затем свинкой, корью, скарлатиной и тысячами других пыток, придуманных для ни в чём не повинного маленького существа? А затем, с юности и до могилы, стал бы терзать его бесчисленными десятитысячекратными карами за любое нарушение закона, как преднамеренное, так и случайное? С тончайшим сарказмом мы облагораживаем бога званием отца — и всё же мы отлично знаем, что, попадись нам в руки отец в его духе, мы немедленно бы его повесили.