Что бы свинья ни сделала, будет свинским поступком.
... преследовать за свободомыслие не то же ли значит, что бить слепого, у которого сняты катаракты, за то, что он видит свет?
Священники улыбаются стыдливой улыбкой. Воз¬можно, они, представляя Господа Бога на земле, не лишены чувства юмора.
Человек сентиментальный воображает, что любовь может длиться, — романтик вопреки всему надеется, что конец близко. Сентиментальность — это эмоции.
Все люди — сёстры.
Но пойдемте со мною по Москве, по её окрестностям. Я укажу вам такие чудные красоты природы, что ни сибирские леса, ни прибрежье широкой Волги, ни берега Черного моря не истребят этих красот в памяти вашей. Воробьевы горы, где серебристая Сетунь умирает в волнах Москвы-реки, где на несколько верст кругом зритель обхватывает взором и город, и поле ― никогда не забудет вас, кто видел хоть однажды!
Я очень обрадовался, когда увидел сосны по сторонам дороги, идущей вдоль кладбища. За полвека они и толще не стали, только ветви их искривились и погустели. Речка Сетунь вилась по-прежнему в ивняке, а вода в ней помутнела и пропали рыбки, раньше гулявшие стаями между водорослей ее дна. И дом, где жили Осоргины, уцелел. Но я его едва нашел среди нового поселка и едва узнал, так много пристроили к нему со всех сторон клетушек и верандочек...
За деревьями виднелся купол церкви старинного села Лукина, принадлежавшего знаменитому боярскому роду Колычёвых, позднее имение перешло баронам Боде, которые выстроили там дом в псевдорусском стиле, в двадцатые и тридцатые годы стоявший без крыши, без окон и без дверей, сплошь загаженный. Последняя баронесса Боде ― наша знакомая ― была сослана в Казахстан. От обсаженной соснами дороги мы сворачивали влево на тропинку, спускались с горы, по лавам перебирались через малую речушку Сетунь и через пару сотен шагов подходили к деревянному, обшитому досками, покрашенному светлой желтовато-зеленой краской дому.
Если уж уступать, то сразу, — и тебя назовут великодушным. Но если уступишь после размышлений — решат, что ты слаб.
Евреи развели у себя торг клятвой ради спасения малолетних детей, к чему их побуждала скорбь, вопиющая к небу, ибо «Рахиль рыдала о чадах своих и не хотела утешиться, ибо не суть», а в делах лжесвидетельства развода брачного у православных мотив совершенно иной, он может быть тоже страстен, но не столь «вопиющ к небу».