Смех Мефистофеля, гордость Каина, сила Прометея, мудрость Люцифера, свобода сверхчеловека — вот различные в веках и народах «великолепные костюмы», маски этого вечного подражателя, приживальщика, обезьяны Бога. Гоголь, первый, увидел чёрта без маски, увидел подлинное лицо его, страшное не своей необычайностью, а обыкновенностью, пошлостью,
Человек — чудо, единственное чудо на земле, а все остальные чудеса её — результаты творчества его воли, разума, воображения. — (Письмо к И.В.Львову.1928)
Если бы человечество стремилось к справедливости, оно бы давно его добилось.
Каждое чудо должно найти своё объяснение, иначе оно просто невыносимо.
Человечество стоит на распутье между смертельным отчаянием и полным вымиранием. Господи, даруй нам мудрость сделать правильный выбор!
Человек по природе— социальное животное.
Всё человечество — это единая и неделимая семья, и каждый из нас несет ответственность за заблуждения других. Я не вправе отделить себя даже от самой жестокой души.
Лучше страдать ради Господа, чем творить чудеса.
Вы являетесь свидетелями завершения саги об амёбе, которая возомнила себя Богом. Выйдя из океанских глубин, сверхамёба, величающая себя Человеком, решила, что раз у нее есть серое вещество под названием мозг, то она превыше всего. И, придя к такому выводу, амёба убивает морскую рыбу и лесного зверя, убивает без счёта, ни капли не задумываясь о целях Природы. А потом сверлит дыры в горах, и попирает стонущую землю тяжелыми городами, и прячет зеленую траву под бетонной коркой. А потом, размножившись несметно, сверх всякой меры, космическая амёба устремляется на другие миры и там сносит горы, утюжит равнины, сводит леса, изменяет русла рек, растапливает полярные шапки, лепит материки и оскверняет планеты. Природа стара и нетороплива, но она и неумолима. И вот неизбежно наступает пора, когда природе надоедает самонадеянная амёба с её претензиями на богоподобие. И, следовательно, приходит время, когда планета, чью поверхность терзает амёба, отвергает её, выплевывает. В тот день, к полному своему удивлению, амёба обнаруживает, что жила лишь по терпеливой снисходительности сил, лежащих вне её воображения, наравне с тварями лесов и болот, не хуже цветов, не лучше семян, и что Вселенной нет дела до того, жива она или мертва, что все её хвастливые достижения не больше чем след паука на песке.
Там, где начинаются кактусы, эти живые цистерны, которые совершают чудо из Ничего – из росистого дыхания ночи и его последних следов в почве копят влагу – там смерть от жажды осталась позади.