Признаем же нашу некультурность и пойдём на выучку к капитализму.
Я не понимаю тех неумных мужчин и женщин, которые стыдятся того, что стареют. Старость — это победа, знак удачи, потому что альтернатива ей — кладбище. Только старость преподносит тебе такой дар, как полная свобода.
Комариный укус чешется меньше, когда вы смогли раздавить комара.
История человека, который проживает лучший период своей жизни, который действительно счастлив и у которого все идет хорошо, вряд ли когда-нибудь заинтересует кинематограф
Тот, кто живёт в стеклянном доме, не должен бы бросаться камнями в других.
На днях мне попалось одно издание этой классической книги, где самые озорные стихи так благообразно приглажены, что смахивают на воскресные гимны. Знаменитое «Гей диддл, диддл» ― о корове, которая перепрыгнула через луну, и о собаке, которая засмеялась человеческим смехом, ― переделано каким-то благонамеренным квакером так: собака не смеётся, а лает, корова же прыгает не над луною, а под луною, внизу, на поляне.
Красота для женщины становится проблемой только в двух случаях: когда её нет и когда нет ничего кроме красоты.
Красота вещей подобна святости души.
Ненасытная жажда корысти дошла до того, что некоторые места, учреждаемые для правосудия, сделались торжищем, лихоимство и пристрастие — предводительством судей, а потворство и попущение — одобрением беззаконникам».
К кладбищу ведёт длинная Расстанная улица. Небольшие дома по большей части заняты монументальными мастерскими, готовые мраморные и гранитные памятники глядят из окон, на них приготовлены места для надписей, а самих надписей ещё нет, смерть напишет их сегодня или завтра. В заборах — лавочки для продажи цветов и венков из мха и иммортелей, все заборы увешаны ими. Одна-две кухмистерские с большими залами для поминания усопших. Кладбищенская богадельня, ветхие старухи поглядывают из сада на прохожих, идущих к кладбищу и от него, ожидая, когда и им придётся отправиться туда же на покой. Два дома причта кладбищенской церкви на конце улицы, у самой площадки перед воротами. Густая зелень закрывает кладбище, церковь, маленькая, старинная, едва виднеется из неё. Недавно поставили в сторонке другую, большую. Старый сторож сидит на лавочке с трубкой и поплёвывает на мостовую. За воротами небольшой навес с прилавком, там сидит старушка из богадельни и принимает пожертвования.