Тот уже не хитрый, о ком все говорят, что он хитёр.
В трудное время лишайники выручали и людей. В 1918 году, когда молодая Советская Республика оказалась на голодном пайке, в Москве обнаружили большой запас цетрарии исландской. Этот лишайник, похожий с виду на скомканную фольгу, обёртку от шоколада, давно использовали в фармации и всегда держали в аптеках. Пришлось пустить запас в еду. Отмачивали в содовом растворе. Сушили. Мололи. Пекли хлеб, смешивая со ржаной мукой в пропорции один к одному. Известный лихенолог В.Савич вспоминает, что ел такой хлеб в Москве, пока не иссякли запасы цетрарии в аптеках. Лишайниковая мука наполовину состоит из крахмала. В ней четыре процента сахара. Недостаёт белка. Для связи добавляют ржаную муку — иначе хлеб рассыплется. Впрочем, в Исландии и Финляндии, где трудные ситуации с питанием возникали нередко, ржаной муки добавляли вдвое меньше. Из экономии.
Жить на вершине голой, Писать простые сонеты... И брать от людей из дола Хлеб, вино и котлеты.
В наше время есть много художников, которые делают кое-что, потому что это ново, они видят свою ценность и своё оправдание в этой новизне, они обманывают себя, новинка редко основа, это имеет отношение к одной вещи только, создание предмета лучше от его свойственной природы.
Художник не расстраивается, когда его картина маляру не нравится.
Утром пили чай в ветхом бараке, где была кухня, и уходили к насыпи. В обед ели убийственную в своём однообразии постную чечевицу, полтора фунта чёрного, как антрацит, хлеба. Это было всё, что мог дать город.
Вот она, суровая жестокость, Где весь смысл страдания людей! Режет серп тяжёлые колосья, Как под горло режут лебедей.
…Осмотрительность так же подобает воину, как и храбрость.
Бесплоден именно плохой вкус, для художника нет ничего вреднее плохого вкуса.
Художник должен любить жизнь и доказывать нам, что она прекрасна. — Le Jardin d’Épicure, 1895