― Нет, ― сказал он вслух. ― Не считаю. У партии есть проект. Проект составлен на касситерит. Касситерит, как известно, легче золота. Если он есть в верховьях, он был бы и здесь. Линии вверху будут пустой тратой государственных денег.
Красоту этих копей составляет не только самый амазонит прекрасного сине-зелёного тона, но его сочетание со светлым серовато-дымчатым кварцем, который прорастает его в определённых направлениях, образуя правильный красивый рисунок. Это — то мелкий узор древнееврейских письмён, то крупные серые иероглифы на зеленовато-голубом фоне. Разнообразны и своеобразны эти рисунки письменного гранита, и невольно стараешься в них прочесть какие-то неведомые нам письмена природы. Восторгались ими путешественники, исследователи конца XVIII века. Из них готовили красивые столешницы, которые и теперь украшают залы Эрмитажа. Эти камни привлекают и современных учёных, ищущих объяснения всех явлений природы.
― Для меня, физика-инженера, алмаз интересен только своей непревзойденной твердостью, точно так же, как, допустим, прозрачностью для ультрафиолета ― кварц. Не более. Можно лишь сожалеть о том, что долгие годы ценнейшие минералы разбазаривались ради украшения всяческих модниц, а не шли по назначению. Впрочем, все равно природный флюорит, алмаз и горный хрусталь могут удовлетворить лишь ничтожную долю потребностей современной науки и техники.
В хорошей книге больше истин, чем хотел вложить в неё автор.
Совсем другое дело — ревность, которая является намного более сложной и опасной установкой, так как ни в каких ситуациях не может приносить пользу личности. Более того, ревность — это результат сильного и глубокого чувства неполноценности. Как правило, ревнивый человек боится не удержать своего партнёра, и в тот самый момент, когда он хочет управлять им и влиять на него, различными проявлениями ревности он только выдает свою слабость.
Разумеется, мои учительницы не принимали никакого участия в моих композиторских попытках и даже не знали о них, я конфузился говорить о своих сочинениях, а родители мои смотрели на них как на простую шалость, игру, да это в то время так действительно и было. Сделаться же музыкантом я никогда не мечтал, учился музыке не особенно прилежно, и меня пленяла мысль быть моряком. Действительно, родители хотели отдать меня в Морской корпус, так как дядя мой, Николай Петрович, и брат были моряки.
Быть композитором – это далеко не всегда было постыдно. Даже в старые-старые времена при всяком мало-мальски уважающем себя Дворе каждый, даже самый мелкий Монарх содержал у себя кроме дворника, фрейлин и маркитанток ещё и парочку вполне ручных придворных композиторов. Они состояли на постоянной службе и таким образом за скромное жалованье должны были писать исключительно служебную музыку для внутреннего дворового, вернее придворного пользования. Да, и именно из такой «служебной» музыки состоит сегодня почти вся история этой самой музыки…
Слушатель отстаёт от создателя как минимум на век. То, что написано выдающимися композиторами современности, ещё ждёт своего часа. XXI век будет веком русской музыки.
Например, когда Платон выделяет рациональную структуру вещи (то есть ее идею или форму), то это означает, что я могу через это говорить общезначимо и об эмпирических вещах. Должен подходить к ним со стороны идеальных вещей. Или со стороны мира по истине, поскольку у него же нигде не сказано, что идеи существуют как существуют стулья, кровати, деревья. Термин «существование идеи» имеет смысл только в контексте воспроизведенных мною сейчас шагов рассуждения, из которых, я надеюсь, вам ясно ― зачем, для чего, и о чем это. Это только пример, но он постоянно воспроизводится в истории мысли, в истории драматических взаимоотношений между философским языком и языком обыденным, наглядным. Чтобы понимать язык философии, мы должны отучаться от наглядных привычек понимания, которые несет с собой обыденный язык.
«Я очень стар» — говорит в автобиографических «Записках писателя» Юрий Олеша. «Я очень стар…» — повторяет через год герой его рассказа «Альдебаран». Неслучайное сходство двух фраз создано неслучайным сходством контекстов. В обоих рассказах слова о старости окружены воспоминаниями.